Наша литература больна таким явлением, как бондаренковщина. Есть у нас литераторы, чаще всего критики, которые всеми силами пытаются соединить несоединимое: патриотов с демократами, либералов с националистами, русских с евреями. При всей бесперспективности осуществления такого желания они занимаются этим делом последние лет двадцать. Никакого примирения непримиримого и никакого соединения несоединимого, конечно же, не происходит, наоборот, с каждым годом только усиливается размежевание и все более обнажается моральная, духовная, идеологическая несовместимость нас, русских патриотов и националистов, с ними — с еврейскими либералами и демократами. И тем не менее то и дело в наш лагерь буквально насильно впихивают чужеродные элементы, имеющие весьма условное отношение к русской литературе.
Зачем это делается? Понять не так уж и трудно. Очень хочется подобным критикам, во-первых, прослыть этакими миротворцами-конформистами, собирающими воедино и якобы обихаживающими широкое поле русской словесности. Поле, на котором, по их словам, есть место для всех цветов. А во-вторых, скорее всего эти критики-конформисты лелеют надежду отхватить себе каких-либо сладеньких плодов с другого, с либерального поля, куда нас, патриотов и националистов, на километр не подпускают.
Уж как тужится В.Бондаренко примирить нас с этой хитроватой публикой, работающей на два фронта и снимающей урожай с двух литературных полей! Например, Лев Анненский, один из идеологов либерально-интеллигентской тусовки, просто не сходит со страниц «Дня литературы». Тут и его же, Бондаренко, многословные статьи о «творчестве» Бродского, Рейна, Мориц, Шкляревского, бездарной Витухновской и т.п. Но можем ли мы доверять этим «данайцам», приносящим нам свои чаще всего отравные плоды, взращенные на чужом и чуждом нам псевдокультурном поле? Никогда они не станут нам родными, никогда они не будут нам друзьями. Корни и почва у нас с ними разные, и питаемся мы разными соками.
Критики эти (соединители несоединимого) в основном — полукровки в прямом смысле этого слова. И цель их — сделать нас тоже полукровками, но в смысле нравственном и духовном. Советский период нашей литературы показал: можно лишь какое-то время дурить всех интернациональной идеей «дружбы народов». Но при первом же серьезном кризисе (экономическом, политическом, национальном и т.д.) идея эта рассыпается в прах. Национальные чувства у любого народа и в любой культуре (если, конечно, у данного народа есть своя культура) рано или поздно берут свое, выступают на первый план. Любые искусственно создаваемые псевдокультурные химеры в конце концов откатываются на обочину культуры истинной. И никакой бондаренковщине при всей ее активности не удастся соединить несоединимое, никогда ей не превратить нас в духовных полукровок.
Тот, кто еще наивно надеется на наш союз с ними, с либеральными «данайцами», пусть спросит их об отношении к Сталину, к Шолохову или, например, к письму в Генпрокуратуру о запрещении деятельности еврейских религиозно-экстремистских организаций. Их ненависть не позволит им притвориться лояльными. Общего взгляда и общего чувства мы с ними не достигнем ни при каких условиях.
И вот еще что важно. Многое из того, о чем пишет Бондаренко, носит неискренний характер, делается ради саморекламы и самоутверждения. Он словно торопится сказать обо всем, отработать любую тему, чтобы не опередили другие. И потому неискренность его всегда читается между строк. Так, в одном месте он может пафосно говорить о Православии в беседе с митрополитом Иоанном (Снычевым), а в другом — высмеивать тех, кто ходит сегодня в церковь. В одном месте он может с придыханием говорить о Георгии Свиридове, а в другом — с не меньшим заискиванием беседовать с либеральным полукровкой Ю.Поляковым.
Вот эта всеядность, нахватанность, вот это торопливое многословие, идущее не от сердца, а от тщеславного желания застолбить тему, и заразило нашу литературу болезнью под названием бондаренковщина.
Как ни откроешь «День литературы», так тут же и наткнешься на очередную бондаренковскую нелепицу: «…после грубого отторжения Украины от России… не Хатюшин и не Валентин Сорокин, а Иосиф Бродский оказался единственным поэтом, который возмутился этаким «мазепством» наших братьев по крови и предвидел будущее…».
Конечно, заокеанское творчество единственного «провидца» Иосифа Бродского давно уже застит глаза неистовому «разоблачителю» перед морем русской поэзии. И хотя имена Хатюшина и Валентина Сорокина не дают ему покоя, следить за их творчеством нет у него ни желания, ни времени. Но придется указать ему на серьезные неточности в его амбициозных и лживых утверждениях. Еще до развала СССР, 12 июля 1991 года, то есть до отторжения Украины от России и объявления ее «незалежности», мной было написано стихотворение «Волчий мир», в котором сказаны такие слова:
И гонит в шею русского грузин,
и предает Россию Украина…
В 1992 году это стихотворение было напечатано в моей книге «Русская кровь», кстати сказать, подаренной мною В.Бондаренко. Я уж не говорю о том, сколько раз тема предательства Украиной интересов России за последние 15 лет поднималась в моих статьях. И все равно, по убеждению этого кичливого демагога, среди поэтов только один Бродский «предвидел будущее»…
Что ж, ничего страшного и даже ничего странного нет в том, что В. Бондаренко не равнодушен к «еврейцу» Бродскому. Он имеет право на такую слабость. Но откуда в нем эта прямо-таки клокочущая ненависть к другим, мыслящим иначе? Не понимает исписавшийся критик, что подобными выпадами против русских поэтов он компрометирует себя, а не других.
Нет, видимо, не случайно Татьяна Глушкова его на дух не принимала… Ей он отомстил через статью о Ю. Мориц, а мне мстит за Татьяну до сих пор.
В статье о Т.Глушковой, напечатанной после ее смерти, Бондаренко сказал о каких-то ее «многочисленных любовниках». Какая наглая, бесцеремонная чушь! Он прекрасно знает, что Татьяна последние тридцать лет своей жизни была тяжело больна. Какие любовники?! Во время обострения болезни она ходить не могла, а я по нескольку раз среди дня и ночи делал ей обезболивающие уколы. Ничем, кроме как тупой ненавистью к нам с нею, не объяснить этой ядовитой и высокомерной бесцеремонности. Пора бы уже о душе подумать, а он всё счеты сводит.
Казалось бы, я в его же газете принес публичное извинение Елене Сойни за то, раздутое им, недоразумение, связанное с ее стихотворением. Но нет, этого Бондаренко показалось мало. И он решил на все двести процентов использовать повод для разглагольствования на такую сладостную для него тему. Тут он разгулялся вволю, благо, что хозяин-барин в своей газете, — дал выход всему своему накопившемуся презрению, всей своей ненависти и желчи, всей своей невысказанной мести. Но теперь уже — от имени «провинциальных русских поэтесс» и «всех провинциальных поэтов».
И в мировой, и в русской поэзии подобных недоразумений — сотни. Но как же упустить такой случай и не раздуть из мухи слона? Главное — есть повод для развенчивания, для уничтожения, для затаптывания того, кто посмел критически тронуть столь болезненно самовлюбленного, непогрешимого Бондаренко…
Критик ты наш драгоценный, пойми, наконец, главное в своей жизни: никогда тебе не быть художником, поэтом, писателем в истинном смысле этого слова. Многие пытались «закрыть», уничтожить (физически и морально) Хатюшина и Валентина Сорокина. Ни у кого не вышло. Не выйдет и у тебя. И довольно корчить из себя защитника Юрия Кузнецова. Сколько можно заниматься пустой демагогией! Он в твоей защите не нуждается. Ты влез в спор поэтов и все испохабил, перевел серьезный разговор в кухонную перебранку. Знай свое место в литературе — место обслуживающего персонала.
Загрузка...
