Сельское хозяйство России переживает кризис, аналогов которого в российской истории ещё не было. К такому выводу неизбежно приходишь при изучении официальных статистических данных. Из крупиц разрозненной информации собирается картина одичания и деградации, по сравнению с которой блекнут рассказы о временах продразвёрстки, коллективизации и германской оккупации. Самое страшное, что степень падения, похоже, не осознаётся большинством политиков. Показателен сюжет в новостях ОРТ. В.Путин вполголоса интересуется у министра сельского хозяйства, «сколько минеральных удобрения вывозится за границу?», и глубокомысленно кивает, услышав ответ — 90%. Хотя, возможно, всё ещё хуже и власть имущими просто делается вид, что ничего особенного не происходит, самое страшное позади и всё скоро наладится.
Давайте посмотрим, как в действительности обстоят дела в одной из краеугольных отраслей российской экономики. Используя лишь официальные данные Госкомстата, мы, ниточка за ниточкой, раскрутим клубок дезинформации, потоком льющейся с экранов телевизоров.
Мнимое зерновое изобилие
Средства массовой информации время от времени успокаивают публику сообщениями о том, что, мол, в сельском хозяйстве полным ходом идёт процесс восстановления. В качестве подтверждения ссылаются на превращение России из страны-импортёра зерна в страну-экспортёра. Особенно показательным автору показалось высказывание по этому поводу, сделанное Татьяной Толстой 18 февраля 2004г. на передаче «Свобода слова» Савика Шустера.
Проводятся умильные аналогии с царской Россией, бывшей, как считается, житницей Европы. Что поражает любого, мало-мальски способного рассуждать самостоятельно, в этих россказнях — так это степень невежественности рассказчика в сочетании с недобросовестностью. В восторженных всхлипах о «восстановлении статуса великой зерновой державы» глохнет голос разума. Как отмечается в справке МИД РФ [1], в сельскохозяйственном году (1 июля 2003 — 1 июля 2004) экспорт вырастет до 5 млн. тонн, а всего предполагается собрать 70 млн. тонн. Почему-то специалисты МИДа, готовившие данную справку, забыли упомянуть, что «в целом, по оценке экспертов, импорт зерна в Россию в 2003-2004 гг. увеличится до 3 млн. тонн (против 1,5-1,8 млн тонн в 2002 г.)» [2].
То есть, чистый экспорт зерна составит, оказывается, не 5, а только 2 млн. тонн. Это, во-первых. Примечательно, что импорт зерна в основном направляется на Дальний Восток — перевозка его морем из Канады, видимо, обходится дешевле, чем товарняком с Кубани.
Во-вторых, в указанной справке нашлось место для того, чтобы подчеркнуть, что одним из крупнейших покупателей российского зерна стала Италия, которая закупает до 2 млн. тонн ежегодно. Своего зерна в этой стране выращивается немного, поэтому, собственно, Италия импортирует зерно в больших количествах. В итоге, подушевое потребление хлеба, мучных, крупяных и прочих хлебопроизводных продуктов в Италии (символами которой прочно стали пицца и спагетти) составляет 129кг, а в России (традиционная кухня которой основана на кашах, хлебе и пирогах) — 120 кг (в эквиваленте муки).
Вроде бы с потреблением мучного все не так уж и плохо. Но дело в том, что бОльшая часть зерна потребляется не непосредственно, а в виде мяса — то есть идёт на корм скоту. И вот здесь-то, как пелось в пародии на незабвенного Михаила Сергеевича, собака и порылась.
Зерновое изобилие в сегодняшней России — явление из королевства кривых зеркал. Некоторый избыток зерна образовался в результате полного развала животноводства, которое во времена СССР было главным потребителем зерна.
Сирота реформ
Именно животноводство оказалось пасынком «реформ». В сельскохозяйственных предприятиях животноводство хронически нерентабельно. Вследствие этого поголовье скота в России уменьшается все годы, начиная с 1991г. С 1991 по 2002 гг. поголовье крупного рогатого скота (КРС) уменьшилось в 2.1 раза (с 57 до 27.1 млн. голов), свиней — в 2.4 раза, овец и коз — в 3.8 раза. Например, по численности коров Россия сейчас находится состоянии, примерно соответствующем послевоенной разрухе (в 2002г.- 12.2 млн.голов, в 1951 — 13.3 млн.). Даже в 1931г., после массового забоя скота крестьянами, не желающими отдавать кровных бурёнок в колхоз, стадо коров было больше, чем сейчас — 16.1 млн. (в 1928г. — 19.9 млн.). Надо учесть ещё одно обстоятельство — в то время численность населения было меньше, следовательно, на одну корову приходилось меньше едоков. И ладно, если бы забой молочного стада сопровождался ростом надоев, так нет — в 2001г. одна среднероссийская корова дала примерно столько же, сколько в 1990г.! Не помогло и то, что теперь бОльшая часть коров находится в личных хозяйствах, в которых по определению уход несравненно лучше, нежели в простуженном колхозном коровнике.
Необходимо подчеркнуть, что наибольший спад производства вообще и животноводства в частности имел место именно в сельхозпредприятиях. В 1991г. на сельхозпредприятия приходилось 83% поголовья КРС, в 2002г. — 58%. На хозяйства населения — 17% и 39%, соответственно.
Соответственно падению поголовья, уменьшилось и производство мяса. Если в целом производство в сельском хозяйстве в 2002г. составило 68% от уровня 1990г., то производство мяса — 45%. Импортное мясо, несмотря на таможенную войну с ножками Буша, составляет примерно треть от всего потребляемого в стране.
Рост в экономике, продолжающийся с 1999г., очень слабо сказался на сельском хозяйстве, а падение в животноводстве так и не остановилось. В чём же причина?
Главная причина краха сельского хозяйства
Прежде всего, отметим, что падение производства, имевшее место в 1992-1996гг., было неодинаковым в разных отраслях экономики. В одних отраслях спад был сравнительно неглубок и к настоящему времени прежние, советские, объёмы производства почти достигнуты. Другие же отрасли потерпели настоящее крушение. Производство и численность занятых в них сократились в несколько раз, и они так и не смогли сколько-нибудь оправиться после краха, несмотря на некоторое оздоровление экономики после фиаско 1998г.
Причины экономического краха, в общем, хорошо известны. К ним относятся:
· Дифференциация доходов и падение покупательной способности большей части населения
· Галопирующая инфляция, съевшая сбережения населения и ликвидировавшая, таким образом, спрос на дорогие потребительские товары (технику, одежду, мебель)
· Ликвидация государственной монополии на внешнюю торговлю и переориентация большинства сырьевых отраслей на экспорт и, соответственно, экспортные цены
Указанные факторы взаимодействовали друг с другом в динамике, на каждом этапе кризиса ситуация усугублялась и маховик падения раскручивался всё сильнее и сильнее. При этом в каждой отрасли имела место специфическая комбинация факторов.
Надо отметить, что высокая инфляция сама по себе обычно сопутствует экономическому кризису. (Хотя, например, Турции на протяжении 90-х годов удавалось поддерживать темпы роста 6-8% в год при средней годовой инфляции в 180%.) Но специфика кризиса в России была обусловлена не одной лишь инфляцией (безотносительно причин инфляции). Тяжесть и глубина падения были усугублены тем обстоятельством, что цены на продукцию разных отраслей росли с разными темпами. Быстрее всех росли цены на товары и услуги, без которых человек или предприятие не проживёт. Это — топливо, электроэнергия и — внимание! — продукты питания. Казалось бы, кому как не сельскому хозяйству жить и жить при таком раскладе. Но, как видно на Рис 1., бОльшая часть прироста доходов от продажи продовольствия попала в пищевую промышленность, а также в торговлю.
На первом этапе (1990-1996) цены на продукцию пищевой промышленности выросли в 14600 раз, тогда как цены на продукцию растениеводства — всего лишь в 2600, а на продукцию животноводства — и того меньше — в 1600 раз. С 1996г. рост цен замедлился, но всё равно, разрыв, накопленный в первой половине девяностых, практически не сократился. В итоге, именно пищевая промышленность и торговля продуктами питания стали наиболее доходными отраслями российской экономики и основными получателями инвестиций (в том числе иностранных).
А сельское хозяйство оказалось отраслью-изгоем, убыточным или в лучшем случае малоприбыльным, и, следовательно, не привлекательным для капиталовложений. Из высокотоварной и механизированной индустрии времён СССР сельское хозяйство превратилось в архаичную, дышащую на ладан отрасль экономики России, с преобладающей долей тяжёлого ручного труда, обречённую на угасание в ближайшие несколько лет.
О тех же проблемах говорят и многие депутаты Госдумы. Приведу отрывок из выступления Геннадия Кулика, председателя Комитета по аграрным вопросам (речь идёт о принятии бюджета на 2003г.):
Известно даже тем, кто копает землю на своих шести сотках (а таких в России 14 миллионов человек с семьями), что невозможно ничего вырастить, если не удобрять почву. Но в России на гектар пашни вносят 10 килограммов минеральных удобрений. Почему же? Цена его тонны в три-четыре раза больше, чем тонны зерна.
Зато теперь российское сельское хозяйство стало очень эффективным, пожалуй, одним из самых эффективных в мире. Об этом — в следующем разделе.
Эффективность на марше
Низкая биологическая продуктивность, исторически присущая российскому земледелию, отнюдь не означает низкую эффективность. Более того, сравнение потребления основных производственных ресурсов и уровня развития инфраструктуры в России и в других, более сельскохозяйственно-развитых странах свидетельствует — российское СХ как минимум не менее эффективно, нежели в странах, считающихся эталоном в сельскохозяйственном производстве.
Прокомментируем данные, представленные в Табл. 1. (см. ниже) Для анализа использовались сведения о сельском хозяйстве России, Белоруссии, Украины, Польши, Канады, государств Прибалтики и Северной Европы, то есть тех стран, природно-климатические условия в которых сколько-нибудь сопоставимы с российскими. Проанализированы также сведения о сельском хозяйстве США, страны со значительно более мягким климатом чем Россия. Но это, так сказать, «дань традиции».
Внесение удобрений, наличие тракторов и комбайнов и урожайность взяты в готовом виде из соответствующих таблиц сборника «Россия и страны мира 2000». Трудозатраты определены как частное от деления постоянно занятых в сельском хозяйстве на площадь пашни. Плотность дорожной сети рассчитана путём деления протяжённости всех дорог с твёрдым покрытием на площадь сельхозугодий. Признаю, что данный показатель несколько неаккуратен, так как включает дорожную сеть вне сельхозрайонов, а доля таких дорог тем выше, чем протяженнее страна. К сожалению, данный показатель приходится использовать в связи с отсутствием данных по сельской дорожной сети.
Хотелось бы отметить, что средняя урожайность зерновых сильно зависит от структуры производства. Например, высокая урожайность зерновых в США объясняется не только развитой агротехникой и благоприятным климатом. Дело ещё и в том, что, как было отмечено ранее, основной зерновой культурой в этой стране является кукуруза, столь любимая Никитой Сергеевичем как раз за высокую урожайность. Кукуруза в США занимает 49.5% от площади, занимаемой зерновыми, в России — 1.8%. Заметим попутно, что в считающейся такой же холодной как Россия Канаде на кукурузу приходится 5.3% площадей под зерновыми.
Также, я намеренно исключил из рассмотрения большинство стран Западной Европы — представляется, что для демонстрации эффективности российского села достаточно стран Северной Европы. И совсем необязательно сравнивать 11 кг удобрений на 1 га российской пашни с 250 кг удобрений, вносимых на один гектар пашни германской, и 540 кг на 1 га пашни голландской для того, чтобы убедиться — Европе до российских достижений в области эффективности ещё очень далеко.
Вывод — нынешние сельхозпредприятия в России стали намного эффективнее колхозов в СССР. Но это ложная эффективность, поскольку есть одно «но». При такой «эффективности» крупнотоварное механизированное сельское хозяйство лет через 5-10, по мере выбытия техники, просто умрёт практически во всех регионах России. Сохранится, очевидно, на Кубани и ещё в паре регионов с мягким климатом. Останется также некоторое количество пригородных хозяйств, в частности птицефабрик. Всеми сельхозпредприятиями будет производиться процентов 20-25 продовольствия. Остальное же будет выращено на приусадебных участках, окучено тяпкой в натруженных руках. Тем и будем кормиться.
Ясно, что при таком раскладе «кормиться» мы будем значительно скуднее, чем сейчас.
Фермеры-Колхозники
На протяжении всех девяностых прогрессировала архаизация сельскохозяйственного производства. По причинам, описанным выше, коммерчески ориентированные сельхозпредприятия (СХП) сворачивали деятельность, так что в результате по состоянию на 2002г. объём производства в СХП составил 40% от уровня 1990г. В это же время на треть выросло производство в личных хозяйствах населения (ЛХН), так что к 2002г. на их долю приходилось 53% всей сельхозпродукции в России! Вот она, цена реформ. Я первоначально предполагал представить в данной статье подробные данные о кратном падении энерговооружённости, потребления минеральных и органических удобрений, поступлении тракторов и прочей сельхозтехники за десятилетие. Впоследствии, осмысление объёма данных и совершенно убийственной их динамики привели к решению ограничиться простой констатацией — при сохранении нынешних тенденций через 10 лет в России не останется механизированного сельского хозяйства. Снова будут клочки земли. На них будут копошиться нищие, забитые крестьяне. Только в отличие от дореволюционной России пахать они будут на себе — лошадей тоже не будет.
Уже немало было обговорено про крах замысла «реформаторов» превратить Россию в фермерскую страну, типа Канады. Не станем углубляться в эту тему, отметим только, что и в этой области, надежды «реформаторы» не сбылись. Доля фермерских хозяйств в общем объёме стабилизировалась на уровне 3-3.5%. Даже в самом «продвинутом» в этом отношении регионе — Саратовской области — с лёгкой руки поклонника фермерского пути губернатора Дмитрия Аяцкова на долю фермерских хозяйств приходится около 9% производства сельскохозяйственной продукции. При этом фермеры как самостоятельные хозяева предпочитают коммерчески выгодные культуры. Структура производства по видам хозяйств выглядит следующим образом. 90% зерна выращивается в СХП. 90% картофеля и овощей — на личные хозяйства, колхозно-фермерские хозяйства (КФХ) специализируются на подсолнечнике. Отдельно отметим, что доля продукции животноводства у КФХ ещё меньше, чем у СХП. Можно сделать вывод, что чем более коммерчески настроено хозяйство, тем меньший интерес оно выказывает заниматься животноводством.
Сколько стоит Россия?
Прибыльные островки в сельском океане безнадёги, которые образуется после полной деградации технического парка, уже сейчас представляют интерес для российских толстосумов. «Комсомольская правда» в номере от 5 июля 2004г. выпустила статью об агропроектах Елены Батуриной, жены московского мэра, а по совместительству миллиардера и производителя пластмассовых тазиков. В статье есть интересная цифра — как жалуется корреспонденту «КП» местная жительница, бывшая владелица земельного пая, «они за все наши 5 гектаров дают всего 20 тысяч рублей!»
Это — цена земли в одном из самых плодородных регионов. Попробуем сделать очень грубый расчёт, и определить, сколько можно выручить за все сельскохозяйственные угодья России, буде их решит купить госпожа Батурина. Всего в России 220 млн. га сельскохозяйственных угодий.
Примем для простоты, что вся земля в России не хуже той, что скупила в Валуйском районе Белгородщины госпожа Батурина (есть, конечно, земли и получше, но большинство — много хуже). При 4 тыс. руб. за гектар получаем что-то около 900 млрд. руб. Или примерно 30 млрд. долларов США. Хорошо, сделаем поправку. Пусть будет 60. Или даже 100 млрд. долл. То есть в лучшем случае примерно один годовой сводный бюджет России. Или две трети внешнего долга. Или размер чистого экспорта за пару лет. Вот цена всей российской земли!
Какая же нужда, спрашивается, была в форсировании закона о продаже сельскохозяйственных земель? Разве недостаточной мерой было бы урегулирование аренды сельхозземель, в частности долгосрочной? Зачем была нужна эта спешка?
Закон о продаже сельскохозяйственной земле в текущих условиях является абсолютно вредным. Капитал, убыточный не в частных случаях, а в масштабах отрасли, рыночной цены не имеет. Продажа земли в условиях рентабельности сельского хозяйства, колеблющейся возле нуля, есть профанация.
Делёжка в пищевой цепочке
Как отмечалось ранее, основной причиной проблем в российском сельском хозяйстве является ценовой перекос. С одной стороны, топливо, удобрения и прочие материальные ресурсы обходятся сельскому хозяйству сравнительно дорого, с другой стороны, доходы от конечной продажи продукции сельского хозяйства не распределяются в соответствии с трудовым вкладом — основная часть доходов приходится на торговлю и пищевую промышленность.
Рассмотрим, к примеру, соотношения между закупочными и розничными ценами на некоторые виды сельхозпродукции. Для анализа были выбраны те виды продукции, информация по которым представлена Госкомстатом, и технологическая цепочка продвижения которых (от производителя к потребителю) предполагает относительно небольшие издержки хранения, транспортировки и переработки. Следовательно, разница между закупочными и розничными ценами должна быть минимальной. Это — цельное молоко, яйца, картофель, белокочанная капуста и репчатый лук.
Как видно из Табл. 2, закупочная цена на указанные виды продовольствия в лучшем случае составляли 70% от розничной (по овощам и яйцам) и 40% по молоку. Да, конечно, в розницу поступает разлитое и пастеризованное молоко, но неужели затраты труда и материалов на пастеризацию, разлив и продажу молока в 1.5 раза выше, чем на корма для бурёнок, их содержание, и зарплату доярок?
Агрокомплекс в целом, вполне прибылен. По данным межотраслевого баланса в 2000г. объём производства в пищевой промышленности в ценах покупателя составил 790 млрд. руб. (в ценах покупателя), из которых 230 млрд. руб. (почти 30%) были выплачены в виде налогов. Аналогичная картина — по торговле. Сбор НДС от производства и продажи продуктов питания в розницу составляет одну из основных статей государственного бюджета. (Заметим, что во многих странах (к примеру, в Канаде) продовольствие не облагается налогами на продажу).
Следовательно, когда мы говорим о поддержке сельского хозяйства, в первую очередь мы имеем в виду разработку и внедрение механизмов перераспределения доходов от пищевой промышленности и торговли продовольственными товарами — сельскому хозяйству.
Основным фактором перекоса цен является олигопольный характер рынка сельскохозяйственной продукции и ресурсов для сельского хозяйства. С одной стороны -сельские предприятия, с пустой казной, с кабальными кредитами под урожай, с риском неурожая — с другой, перекупщики-спекулянты, с финансовыми возможностями, со складами.
Возможные меры
Российская деревня тяжело больна. Разумеется, проблемы села не ограничиваются одной лишь экономикой или диспаритетом цен. Но, тем не менее, оздоровление экономического состояния является совершенно необходимым (хотя и недостаточным) условием возрождения русской деревни. Поэтому в заключение статьи хотелось бы предложить ряд возможных мер сугубо экономического характера.
Повышение доходности сельского хозяйства возможно в двух направлениях. Первое — это перераспределение доходов от торговли и пищёвки. Интерес представляет стимулирование кооперации СХП с целью эффективного противодействия олигопольному давлению перекупщиков и пищевиков. Возможно и желательно прямое участие государства в системе закупок, особенно зерна и мяса, с целью поддержания высоких закупочных цен. Целесообразно рассмотреть возможные меры по изъятию части ренты у пищёвки и торговли и направлению её в сельское хозяйство в виде дотаций.
Второе направление — уменьшение затрат в сельском хозяйстве. Прежде всего, это — снижение налоговой нагрузки на сельское хозяйство до минимума. Возврат НДС по тем товарам, которые могут быть потреблены только в сельском хозяйстве (минеральные удобрения, трактора, сельхозтехника, шины для сельхозмашин, любое строительство в сельской местности, кроме дорогих особняков).
Необходимо увеличение внутреннего потребления минеральных удобрений — во-первых, за счёт возврата НДС, во-вторых, введения высоких экспортных пошлин на минеральные удобрения, так, чтобы после уплаты экспортной пошлины экспортная цена удобрений сравнялась с их ценой внутри страны.
Нужны государственные инвестиции в инфраструктуру, прежде всего в строительство песчано-гравийных и чёрных (битумных) гравийных дорог. Возможно, есть смысл ввести практику возврата заказчику сельской дороги части стоимости стройматериалов (исходя из норм расхода на 1 кв.м дорожного полотна, без учёта дополнительных расходов на выемку земли, которые трудно проверить и где поэтому неизбежны приписки). Первоочередное внимание должно быть уделено Нечерноземью.
Также — государственная поддержка телефонизация (возможно, в виде дотации на пользование мобильными телефонами в сельской местности, так чтобы расширение сети сотовой связи стало выгодным для коммуникационных компаний).
Загрузка...
