Похороны известного человека всегда являются неким итогом, финальной чертой, подведенной под его общественной деятельностью. Много хорошего сделал на Земле человек — много людей приходит проститься с ним на могилу. Например, смерть великого русского поэта Сергея Есенина собрала у его гроба более двухсот тысяч человек. Причем, без всяких оповещений через СМИ, без всяких плановых подвозов автобусов с трудящимися, а скорее даже наоборот: власть всеми силами пыталась затереть событие. По официальной «версии» поэт как бы покончил с собой, что совсем не приветствуется с религиозной точки зрения, но если бы люди тогда узнали, что Есенина на самом деле убили — пришло бы, скорое всего, не двести тысяч, а два миллиона человек.
В СССР, а потом в Россиянии, много было других смертей общественно значимых фигур: Маяковский, Твардовский, Высоцкий, Цой, Тальков, Листьев — большой список. Кто-то из этих людей был националистом, кто-то — интернационалистом, кто-то противопоставлял себя режиму, кто-то всегда говорил и писал так, чтобы режим погладил его по голове, наградив премией, званием или «темой», которую можно «пилить». Однако основная масса «советских», а потом «российских» людей была далека от какой-либо идеологии: хорошо пишет стихи, поет песни, снимает фильмы, играет в театре, говорит на радио — значит, наш человек. Значит его смерть — это потеря. Значит, надо прийти на похороны.
И вот у «молдаван» (они себя именуют громко либералами) очередная безвременная утрата — «молдаване» хоронят Политковскую. Хорошо она писала? Наверное, да. Острые были материалы? Судя по всему. Ругала она власть? Очевидно. На самом деле мы, как и вся страна, почти не читали ни «Новую газету», ни работающих там старых писателей, но это не важно: раз весь россиянской пишущий бомонд говорит, что Политковская — это круто, значит оно видимо так, действительно кто-то видимо её все-таки читал и с нетерпением ждал выхода каждого нового материала. Естественно, все эти люди пришли проститься с погибшей журналисткой.
Когда умирает известный вор, не писавший в жизни ничего, кроме маляв, к его гробу приходят как правило тысячи людей — несмотря на риск засветиться перед камерами оперативников. Это и коллеги по цеху, и люди, которым вор сделал что-то хорошее — помог, защитил, разобрался с обидчиками и так далее. Когда умерла Политковская, к её могиле пришло всего несколько сотен человек. «Молдаване» кричат на своем радио, что пришло 2 000. Хорошо — пускай даже 2 000, из которых все равно половина коллег по «молдаванским» СМИ, какие-то послы со свитой и «правозащитники» с охраной, которым хорош любой повод, чтобы потусоваться и заявить о своей «оппозиции кровавому режиму». Можно ли на основании таких цифр говорить о «всенародной любви» к погибшей журналистке?
Полагаем, что «всенародная любовь» эта несколько преувеличена — как минимум на пару порядков. Всенародная любовь была к Есенину, в Высоцкому, к Талькову. О таком барде как Политковская люди в большинстве своем не хотят знать, хотя по ТВ её показывали много и часто, а кто знал — так даже радовался её смерти. И будет радоваться смерти любого из «молдаван», как радовались в 1941-м году крестьяне Белоруссии, когда врезал дуба какой-то районный гауляйтер или талантливый корреспондент местной немецкой газеты. Такова правда жизни оккупированного народа.
Мы, в общем-то, никак не намерены танцевать ни на чьих гробах, однако хотим констатировать факт – выяснилось, что госпожа Политковская при всех своих талантах была не более чем одной из маргинальных журналисток одного из маргинальных изданий, «веское слово» которого сегодня никого из русских не интересует. Русский национальный вопрос главный в стране и единственный стоит на повестке дня, а все остальные разоблачения позиции и оппозиции где игнорируется русский народ, маргинальны. События в Кондопоге и убийство двух отсидевших, но русских парней, вызвали куда большее сочувствие. Говорят там, в 25 тысячной Кондопоге, на похоронах этих провинциальных парней было намного больше людей, чем на последних проводах якобы всемирно известной журналистки. У газеты «Завтра» и её выживающего из ума главного редактора и то больше поклонников. В связи с этим не может не возникнуть вопроса на предмет существующих партий и общественных движений маргиналов. Как выяснилось на похоронах — НИКТО из людей маргиналов не поддерживает, никто ведь на похороны не пришел. Спрашивается тогда: на какие членские взносы существуют разные «Яблоки» и СПС? Вообще от имени кого существуют эти люди, и даже называют себя политиками. Они ведь маргиналы, представляют некую отвлечённую группу людей. Кого представляют их «представители» в каких-то общественных палатах? Как вообще эти люди имеют наглость участвовать в каких-то выборах, если на всю 10 милионную Москву их поддерживает аж 2 000 человек — включая послов иностранных государств? Неужели партии маргиналов тоже поддерживают исключительно иностранные государства? Пока не знаем. Но скоро с этими и другими вопросами русские националисты обратятся к маргиналам вполне официально: наше время близко, поскольку время интернационала уже закончилось, что похороны маргинальной журналистки показали со всей очевидностью.
Загрузка...
