В последнее время так называемые «рейтинги» превратились в какую-то священную корову молодой российской демократии. Рейтингам приносится в жертву всё, в том числе и элементарный здравый смысл. Даже как-то неудобно объяснять людям очевидные и элементарные вещи. Как поносить чей-то рейтинг, так и козырять им одинаково смешно. Рейтинг, дорогие мои, в нашем мире не значит ничего. Вообще ничего.
Рейтинг того или иного политика отнюдь не означает одобрения или неодобрения как его самого, так и проводимой им политики. Дело изображается таким образом, что при помощи неких опросов общественного мнения можно выяснить, насколько популярны в глазах «электората» те или иные действия власти. Это не только откровенная, но ещё и чрезвычайно вредная чепуха, старательно внедряемая в головы читающей и смотрящей телевизор публики, это сознательное одурманивание того самого «общественного мнения», оценок которого якобы и ищет «власть», прибегая к «рейтингам».
Истинной власти не нужны рейтинги, власть повседневно и с роковой неизбежностью вынуждена прибегать к непопулярным мерам и ей заранее известно, что народу понравится, а что — нет. Не то с так называемыми «публичными политиками», которые на деле являются не самою властью, но всего лишь сменяемыми ею личинами. Вот они, лицедеи, да, вынуждены подстраиваться под мнение «электората», причём подстраивание означает вовсе не смену реаль-политик, к которой они если и имеют отношение, то весьма отдалённое, а всего-навсего смену имиджа того или иного человека, старательно изображающего собою Власть.
Вследствие опросов и выводимых из них так называемых «рейтингов» происходит корректировка действий не реального человека, а всего лишь того образа, который он должен воплощать в глазах публики-дуры. В результате рейтингов происходит перестановка акцентов не в политике, а в пропаганде. Власть как действовала, так и действует, как шла к одной лишь ей известной цели, так и шагает туда семимильными шагами.
При «тоталитаризме» власть имеет вполне конкретное и узнаваемое лицо, несущее нешуточную ответственность, на этом, собственно, и держится здание государственности, власть пронизывает собою все этажи пирамиды, она тот стержень, та скрепа, которая держит всё. При демократии власть прячется, уходит в анонимность, выталкивая вперёд болвана, который лишь открывает рот и в меру способностей повторяет реплики суфлёра. Когда рассуждают о сословности, то не хотят замечать очевидного, в том же СССР сословность никуда не делась. Был Брежнев и был Райкин. Один успешно правил народом, другой не всегда удачно этот народ смешил. Теперь же нет не только правителя (в конце-концов мы можем хотя бы догадываться, что он где-то есть), но теперь ведь нет и Райкина. Демократия это такой вид государственного устройства когда у нас есть некий человек, изображающий из себя Брежнева и есть некто, изображающий Райкина. Эти «некто» так похожи, что мы иногда их путаем и смеёмся там, где следовало бы заплакать.
При помощи рейтингов власть с непревзойдённым цинизмом создаёт иллюзию того, что народ может высказанным по телефону одобрением или неодобрением заставить её, власть, изменить проводимую политику. Всё, что может народ, так это заставить актёра на сцене сменить пластинку и начать рассказывать другой анекдот.
Загрузка...
