Собственно, этого раздела можно было и не касаться, так как принцип разделения властей покоится на принципе духовного самоограничения свободы личности, то есть на базовом демократическом принципе, и того, что сказано было выше, уже достаточно, чтобы понять, что ни о каком реальном разделении властей речи быть не может. Но мы всё же остановимся на нем, так как это чуть ли не единственный признак «демократичности» сегодняшней власти.
Итак, в чем суть принципа разделения властей? В том, чтобы функции формулирования правил жизни, исполнения этих правил и разрешения споров между гражданами, организациями и государством осуществляли совершенно разные, независимые друг от друга лица.
Если выражать учение Гоббса, Локка и других апологетов этой теории, то государство как система должно постоянно развиваться, то есть его внутренние правила и законы должны постоянно меняться. Но они должны меняться естественно, исходя из нужд общества. Для этого их должны формулировать специальные люди, знающие нужды общества, то есть общественные представители. Чтобы не было перекосов и злоупотреблений, следить за исполнением этих правил и законов должны совершенно другие люди, или специальная организация. Её можно назвать государственным аппаратом. Но понятно, что абсолютно всё регламентировать нельзя, особенно в обществе, которое строится на демократическом принципе самоограничения свободы. Неизбежны споры. Эти споры должны разрешать люди, которые не формулируют законов (иначе у них появится искушение подогнать законы под конкретную ситуацию и конкретных людей) и не следят за их исполнением (иначе у них будет искушение использовать эти законы себе во благо и в ущерб другим).
Таким образом, по сути, должно быть три совершенно разных института внутри одной страны. И только один из них имеет право быть государством, то есть иметь права аппарата власти и принуждения. Оба других должны не зависеть от него.
Но что мы имеем? Кроме того, что все три ветви власти — это части государства, все три едят из одной кормушки (бюджет), но более того, все три напрямую зависят от одного человека — верховного правителя, который назначает судей, назначает всю исполнительную власть и распускает законодательный орган. Он с одной стороны — глава Государства, гарант конституции и прав и свобод, с другой — сам их определяет, изменяет и устанавливает (даже изменения в конституцию вносит своими указами).
Как только теория разделения властей превратилась в теорию трех ветвей государственной власти (понятно, что это далеко не одно и то же), так встал вопрос о четвертой власти — власти контроля и надзора. Именно эту функцию должен был бы выполнять Президент. Он не должен вмешиваться в работу ни одной ветви власти, иначе рушится вся система государственных отношений, превращаясь в тоталитарный режим неограниченной власти временного правителя. И чем меньше срок правления этого «гаранта прав и свобод», тем больше у него возможности этими правами и свободами пренебречь.
Раньше за государством, как за организацией, следил орган, который был живым воплощением национальной или государственной цели, он её формулировал, контролировал правильность пути к ней. Я говорю о монархе. У него было совершенно иное, качественно иное положение, нежели у современных правителей. Его власть была не просто постоянной для него — то есть не временным правом, каковым она является сейчас, а пожизненным бременем и обязанностью, но она являлась ещё и наследственной. То есть делом предков и тем, что нужно было передать своим детям и внукам. Это полностью меняло отношение монарха к самой власти и характеру своей деятельности.
Этот механизм был далеко не совершенен, но то, что было предложено взамен его — в сотни раз хуже и не совершеннее. По сути, государство-организация уничтожило единственного контролера своих действий, превратившись в ничем не контролируемого монополиста, который подмял под себя и обе другие ветви власти, по сути — не государственной. Ведь кто кормит, тот и указывает. Кто платит, тот и музыку заказывает.
Произошел принципиальный переворот, подмена понятий. Если раньше государство — это была организация, призванная единственно только к обслуживанию одной цели, живым гарантом которой являлся монарх, то теперь оно стало самоценностью, поглотив как саму цель, так и любую форму контроля за своим существованием. Бюрократический аппарат поглотил сам смысл государства, подменив его собой.
Это боль и беда многих стран, превратившаяся в России в чудовищную ложь. Ложь власти.
