Если человек считается интеллигентом, это еще не значит, что он не способен на конфликты. Просто он устраивает их по-своему, по-«интеллигентному»…
Общество работников умственного труда, которых мы называем интеллигенцией, или просто «ботаниками», отнюдь не является эталоном культуры и порядочности. Интеллигенты тоже люди, и у них тоже возникают ссоры — в основном на почве раздела «сфер интересов». То жилплощадь делят, то на работе друг друга подсиживают, то выясняют кто из них «светоч», а кто «дилетант». Но если рядовой обыватель решает их просто и быстро, зарядив сопернику кулаком в глаз, то «ботаник» к мужскому поединку часто не способен ни физически, ни морально.
Чтобы не ходить далеко за примером, обратимся к классике — роману Булгакова «Собачье сердце», где красочно описан конфликт между двумя представителями интеллигенции, Ф.Ф. Преображенским и П.П. Шариковым.
Не удивляйтесь — Полиграф Полиграфович Шариков, а точнее, его прототип Клим Чугункин, самый настоящий интеллигент, хотя немного и опустившийся. Ведь в его медицинской карточке четко было прописано: «профессия — игра на балалайке». То есть он был типичным представителем творческой интеллигенции, которая несла искусство в массы. Ну, а что делал он это в трактирах — так Есенин свои стихи читал в ресторанах, зарабатывая на обед, и ничего. На самом деле все проще: интеллигент часто принимает сторону тех, кто ему платит, подчас настолько, что пытается влезть в их шкуру. Шарикову-Чугункину платили пролетарии и люмпены, слушавшие его частушки в кабаке. Преображенский жил на деньги «нэпманов» и остатков старой аристократии, которая с гордо поднятой головой считала себя «островками цивилизации в океане пролетарского варварства». Отсюда и их различие во взглядах на жизнь — каждый высказывал взгляды своих «кормильцев» (выдавая их за свои), при этом будучи уверенным в личной моральной правоте.
Правда, Шариков поспешил сменить эфемерные творческие лавры на более реальное кресло «начальника подотдела». Вообще, на всевозможных местах начальников отделов и председателей комиссий, а также в органах госбезопасности полным полно бывших и несостоявшихся художников, скрипачей, филологов, писателей и т.п. Это их Эльдорадо, альтернативой которому часто является только мусорный бак. Ну а уж если творческий интеллигент берется за экономическую реформу, то делает это согласно заповеди П.П. Шарикова: взять все и поделить (между своими).
Шарикова безапелляционно и безосновательно причислили к классу люмпен-пролетариата сторонники его оппонента — профессора Преображенского. Что характерно для интеллигенции, которая всегда старается умалить умственные способности противника и унизить его социальный статус — мол, он им неровня!
Литературный Филипп Филиппович, который принадлежал к лагерю научной интеллигенции, завоевал любовь среди своих реальных «коллег» по двум причинам. Во-первых, он зарабатывал по червонцу с пациента, принимая их на дому. Неважно, что обращались к нему всевозможные сексуально-озабоченные прохиндеи. Деньги, как известно, не пахнут, и чем больше и легче человек их делает, тем больше собирается вокруг него поклонников и завистников. Для нашей голодной инженерно-технической, врачебной, преподавательской и прочей интеллигентской братии начала 90-х пример Филиппа Филипповича был мечтой жизни. Многие ее затем и осуществили, открыв в подвальчиках «диагностические центры» и «филиалы академий».
Во-вторых, профессор Преображенский очень не любил пролетариат. Невзирая на то, что пролетариат обеспечивал ему условия для комфортной жизни. Как известно, отношения между «ботаниками» и «мужиками» достаточно натянуты, ну а стоит интеллигенту занять более-менее престижное или доходное место, как у него появляется классовое презрение к разным там сантехникам, кочегарам, механикам. Даже если родители этого интеллигента сами были из «пролетариев».
Профессор Преображенский не просто не любил — он ему откровенно хамил, чем вызывал восхищение тех, кто в реальной жизни отважиться на это практически не способен, ограничиваясь дулей в кармане и жалобой участковому. Как раз последние-то и создали известное выражение «кулак — не аргумент», прикрывая им свое тщедушие. Вот только в качестве альтернативных аргументов такие люди охотно используют иски, доносы, анонимки, сплетни, подсиживание и все то, от чего приличный человек брезгливо поморщится. Нетрудно догадаться, чьему перу принадлежала большая часть доносов 1937 года.
Чем закончились интеллигентские разборки в романе Булгакова, мы знаем. Так что, ссорясь с интеллигентом, будьте осторожны! Уж лучше получить по челюсти от «мужика», чем наступить на хвост интеллигенту…
Загрузка...
