Ревность как мотив совершения преступления

В современных системах права убийство рассматривается как одно из самых тяжких преступлений и предусматривает су­ровое наказание, вплоть до смертной казни. Уголовный Кодекс Российской Федерации определяет убийство как «умышленное причинение смерти другому человеку».

Жизнь — важнейшее, неотъемлемое и неприкосновенное право и благо человека. В ст. 6 Международного пакта о граж­данских и политических правах зафиксировано: «Право на жизнь есть неотъемлемое право каждого человека. Никто не может быть произвольно лишен жизни».

Психологическая теория мотивации человеческого поведе­ния очень запутана. Большинство авторов придерживается тра­диционных взглядов, которые рассматривают преступление как обязательно осознанное, волевое деяние, продиктованное внеш­ними обстоятельствами, а мотив — осознанное побуждение или осознанное потребность. Также широкое распространение имеет точка зрения о том, что мотивами могут быть помимо интересов личности ее взгляды, потребности, чувства, убеждения, идеалы, привычки и ценностные ориентиры.

Мотив преступления имеет очень важное значение, так как его понимание необходимо нам для познания причины преступ­ного поведения. Мотив, являясь побуждением, которое сформи­ровалось под влиянием социальной жизни, жизненного опыта и психологических свойств, включает в себя внешние (объектив­ные) и внутренние (субъективные) причины поступка, которые определяются личностью преступника. Помимо этого мотив дает представление о глубине и степени устойчивости антиобщест­венных взглядов личности преступника.

Изучение криминальной мотивации, понимаемой как про­цесс формирования мотива преступления и его реализации, име­ет большое значение для прогнозирования преступного поведе­ния. Зная типичные криминогенные отклонения, которыми пре­ступное поведение отличается от правомерного, и, сопоставляя их с реальной мотивацией поведения конкретных лиц, можно прогнозировать поведение этих лиц в вероятностном плане.

Наконец, на знание мотивационных закономерностей пре­ступного поведения опирается и разработка профилактических мер, выбор наиболее оптимальных средств воздействия на лич­ность и условия ее существования в целях предупреждения про­тивоправного поведения.

Однако узнать реальный мотив, которым руководствовался преступник, в процессе расследования преступления иногда бы­вает очень сложно, из-за этого вопросы мотивации преступного поведения практически не фиксируется в процессуальных доку­ментах дела.

Практика свидетельствует, что объяснение мотивов престу­плений, особенно насильственных, бывает поверхностным и не способствует решению проблем борьбы с преступностью. Наибо­лее характерным является приписывание конкретным формам поведения тех или иных мотивов, выведение мотивов лишь из внешней оценки преступных действий, установившихся стерео­типов. Так, если преступление совершено в ситуации типичного любовного треугольника, то его мотивом признается ревность.

Нередко мотивом преступления признается то, чем объяс­няет его сам субъект. Однако здесь совершенно не учитывается то, что: во-первых, преступник стремится приуменьшить свою вину, скрыть часть неблаговидных поступков, свои подлинные побуждения; во-вторых, нельзя считать объясняемый мотив ре­ально возникшим побуждением, которое толкнуло на совершение преступления (нельзя забывать о существовании неосознанной мотивации).

Таким образом идти на поводу у преступника полностью «доверяя» ему, будет ошибочно. Нередко ревность, как мотив совершение преступления, считается работниками правоохрани­тельных органов смягчающим обстоятельством, а лицо, которое руководствуется им — достойно снисхождения.

В литературе встречаются различные определения ревности . Представляется наиболее полным и содержательным опре­деление Б. С. Волкова, который трактует ревность как боязнь по­терять любовь, дружбу, расположение или другое благо и связан­ное с ней стремление во что бы то ни стало удержать это благо, одному пользоваться вниманием, расположением другого лица.

Психологи различают два типа ревнивцев:

1)                    тираны — эгоистичные, деспотичные, и крайне вспыльчи­вые. Ревность этих людей может быть направлена на что угодно: профессиональные интересы супруга, его друзей и даже детей. Вид такого проявления ревности можно охарактеризовать как ревность-агрессия, которая чаще всего ведет к совершению пре­ступлений, так как выражается в использовании силовых методов для выяснения отношений. Тиранам свойственна также деспо­тичная ревность; от ревности-агрессии ее отличает умеренное применение силовых методов; она в большей степени проявляет­ся в постоянных, нескончаемых скандалах и придирках;

2)                      страдальцы — это люди с тревожно-мнительным характе­ром, неуверенные в себе, склонные к преувеличению опасностей и неприятностей. Обычно обладают бурной фантазией и вы­страивают логические построения на пустом месте. Их ревность проявляется, может быть и в более мягких формах, однако посто­янная демонстрация ее оказывается таким же непереносимым ядом для семейного счастья супругов.

При этом мужская и женская ревность различаются между собой. Мужчина ревнует к своим предшественникам, а женщина к тем, кто придет после нее. Мужская ревность более активна и яростна, хотя проявляется она не так легко и быстро, как жен- екая, но если она появилась, то последствия ее оказываются на­много драматичнее. Так, известно, что мужчины совершают пре­ступления на почве ревности в три раза чаще, чем женщины. Жен­ская ревность чаще несет элемент пассивности и обреченности.

Следует отметить, что с социальной точки зрения понятие ревности достаточно разнообразно и многогранно и не может быть определено одним узким подходом.

Непонимание подлинного содержания мотивов преступного поведения, их неточное отражение в психике может объясняться и эмоциональным состоянием в данный момент либо период времени, предшествующий совершению преступления. Так, со­вершению преступных действий по мотиву ревности в большин­стве своем сопутствует гнев, тревога, волнение, т. е. физиологи­ческая и психологическая напряженность или состояние стресса. Эмоции могут затруднять или уменьшать осознание лицом побу­ждений своих поступков. Особенно ярко это проявляется при со­вершении преступления по мотиву ревности в состоянии аффек­та, когда решение о совершении преступления принимается мгновенно на эмоциях. Таких ситуации очень много, с начала субъект под воздействием сложившихся обстоятельств действует и лишь потом пытается понять и объяснить совершенное, моти­вировать причины своих действий. Так преступник может не осознавать подлинных мотивов своего поведения и в силу дейст­вия защитных психологических механизмов, которые из сознания вытесняют нежелательную информацию об основаниях и побуж­дениях преступления, если она носит тягостный, психотравми- рующий для субъекта характер. В сознании же человека выраба­тываются рациональные основания его поведения, поступкам придается благородный вид. Так, многие преступления из числа тех, которые обычно относятся к совершенным по мотиву ревно­сти, могут быть обусловлены часто неосознаваемым ощущением своей неполноценности, ущемленности или признанием за пред­полагаемым соперником каких-либо преимуществ.

Неосознаваемое ощущение своей неполноценности, ущем­ленности, а не чувство ревности толкает, по мнению Ю. М. Ан- тоняна и Е. Г. Самовичева, героя пьесы А. Н. Островского «Бес­приданница» Карандышева на преступление. «Он убивает Ларису не просто потому, что она ушла к другому, а потому, что этим она продемонстрировала ему его ничтожество как мужчины и мелкого чиновника, предпочтя ему блестящего Паратова».

Следует отметить, что осознание подлинного мотива пре­ступления затрудняется еще и тем, что человек в своих действиях может руководствоваться не одним, а несколькими мотивами, а в сознании может отражаться наиболее простой и понятный мотив, а не тот, который лежит в основе поведения. Гражданин Ш. был осужден по ст. 105 УК РФ за угрозу убийством своей жене, со­вершенную, по мнению суда, из ревности. Однако анализ ситуа­ции позволяет предположить существование другого мотива, не­осознаваемого виновным и действовавшего в глубине психики. Между Ш., находившимся в нетрезвом состоянии, и его женой произошла ссора, во время которой виновный в очередной раз стал упрекать супругу в неверности. Жена в ответ вышла из квар­тиры во двор дома. Муж последовал заней, требуя вернуться до­мой. Потерпевшая в присутствии соседей стала упрекать мужа, заявляя, что ему давно пора лечиться от алкоголизма, прогоняла его домой, наотрез отказавшись вернуться в квартиру. Виновный, разозлившись, схватил дома нож, выбежал во двор и стал угро­жать жене убийством. В данной ситуации невозможно исключить существование мотива ревности, однако ведущими все же пра­вильнее считать желание доминировать над ближайшим окруже­нием и обиду. Поводом для совершения преступления были за­мечание, сделанное в адрес виновного в присутствии соседей, и отказ выполнить его требование. Состояние глубокой тревоги и мотивация тяжкого преступления возникли, как только жена на­чала демонстрировать независимое поведение. Виновный же мо­тивировал свой поступок ревностью, овладевшей им, так как этот мотив был наиболее прост для его понимания и приемлем для оправдания. Желание доминировать над окружающими вряд ли осознавалось им в должной мере.

Иллюзорное представление о мотиве общественно опасного деяния возникает и тогда, когда субъект, лишенный возможности достичь первоначальную цель, совершает агрессивные действия, вымещая свое раздражение и обиду на случайных объектах: по­сторонних лицах, имуществе и т. п. Эти аффективные поступки могут происходить по ничтожному поводу (сделал замечание и т. п.), однако лицо, совершившее эти действия, может искренне полагать, что именно этот повод обусловил мотив преступления.

Никогда не следует забывать, что ревность, как мотив пре­ступления, выражается в стремлении сохранить личностное зна­чимое благо для себя посредством противоправного деяния. Субъективное значение здесь имеет то, что преступник удовле­творяет свои потребности, что способствует исчезновению его страхов.

В литературе существует еще один взгляд на трактовку мо­тива ревности с позиций его проявления в преступлении. Так, Д. А. Шестаков выделяет в отдельную категорию такой мотив преступления как мотив воспрепятствования уходу партнера из семьи. В принципе, такому уходу могут предшествовать различ­ные причины межличностного конфликта. Однако вышеуказан­ным автором проводится принципиальное различие между моти­вом ревности и решением виновного воспрепятствовать уходу партнера из семьи, аргументируя тем, что возникновение первого обстоятельства обусловлено только лишь сомнениями в верно­сти, любви и преданности, тогда как второе — есть основание для реальных сведений о намерении супруга оставить семью. На наш взгляд, Д. А. Шестаков несколько сузил и ограничил понятие мо­тива ревности, обделив его волевым содержанием и ограничив лишь душевными сомнениями на уровне сознательного состоя­ния. При таком видении мотива ревности представляется мало вероятным его проявление в преступном деянии, что подвергает сомнению вообще существование ревности в качестве мотива преступления. Для человека, испытывающего ревность вполне очевидны немногочисленные варианты выхода из создавшейся ситуации, и уход любимого человека — один из них. Данное об­стоятельство в рассматриваемом ракурсе способно выступать только лишь как последствие, например измены, но не как перво­начальная побудительная причина к любому действию. Понима­ние мотива ревности только как сомнения, не объясняет истин­ную психологическую причину поведения лица, совершившего преступление в тех ситуациях, когда жертвой преступления ока­зался не объект ревности, а другое лицо, например, соперник, существование которого устраняет сомнения виновного и необ­ходимость поисковых действий по проверке сведений, возбудив­ших чувство ревности».

В завершении хотелось бы отметить, что ревность как пси­хологическое явление нельзя смешивать с ревностью, когда она явилась мотивом преступного деяния. Потому различные ее ин­терпретации не могут служить показательной категорией, опре­деляющей смысловое содержание именно мотива преступления — ревности. С позиции социально-бытового уровня каждый, оцени­вая какую-либо нравственную категорию, исходит из масштабов свой «испорченности»; выше автором уже был отмечен разносто­ронний подход граждан к пониманию социальной сущности рев­ности, однако само по себе переживание, выразившееся в ее фор­ме, не является предметом исследования уголовного права. Именно мотив преступления всегда антисоциален, потому и мо­тив ревности, побудивший человека к преступным действиям, независимо по каким причинам, оценивается отрицательно. Ко­нечно, не нужно забывать, что совершение противоправных дей­ствий на почве ревности зачастую есть результат столкновения психотравмирующего воздействия (измена, неправомерные или противоправные действия потерпевшего), которое вызывает гнев, ярость, обиду, желание отомстить обидчику, а порой и аффект с эмоциональным состоянием виновного. Тем не менее, низмен­ность данного побуждения очевидна, так как душевные страда­ния виновного не могут служить оправданием любому насилию.